Первое же прослушивание стало провальным - импресарио, никогда прежде не сталкивавшиеся с таким мощным контртенором, попросту не знали, что с ним делать. Поэтому на немецкой музыкальной сцене Номи появился лишь в качестве капельдинера Берлинской оперы. Талантливый молодой человек был согласен на любую работу, чтобы иметь возможность «слушать и учиться на примере великих исполнителей, чьи голоса с детства живут в сердце».
Но, гению, особенно такому необычному, довольно трудно добиться признания в академическом искусстве. Поэтому, в возрасте 28 лет, Номи принимает решение покинуть «добропорядочную» Германию. Его ждет страна «великих надежд и безумных фантазий» - США.
Сквозь тернии к звездам
Перебравшись в 1972 году в Нью-Йорк, Клаус Номи выступал в клубах Ист-Вилледжа и играл в постановках офф-бродвейских театров (небольшие сценические площадки, вмещающие не более 499 зрителей). Для того чтобы оплачивать аренду квартиры и обеспечить себе существование, музыканту пришлось освоить профессию кондитера.
Стремление к прекрасному оказалось сильнее материальных ценностей - в 1976 году Номи снова начинает брать уроки вокала. В это же время он окончательно определяется с концепцией своих выступлений и стремится совместить немецкое кабаре середины 20 века, классическую оперу и андеграунд американского музыкального искусства 1970-х годов. Подобная манера исполнения в сочетании с высочайшим тембром голоса, очень похожим на женское меццо-сопрано, не могли остаться незамеченными.
Первый публичный успех настиг Клауса Номи в 1978 году. Музыкант выступил на ночном шоу New Wave Vaudeville (Новая Водевильная Волна), устроенном художником Дэвидом Макдермоттом (David McDermott). Авангардная публика была эпатирована необычной интерпретацией арии "Мое сердце открывается звукам твоего голоса" из оперы Сен-Санса "Самсон и Далила". Номи был одет в пластиковый, тесно облегающий костюм пришельца, лицо его покрывал толстый слой театрального грима. Заканчивалось выступление громкими электронными саунд-эффектами, вспышками стробоскопических огней и взрывами бутафорского дыма.
Шоу стало сенсацией, на небосклоне нью-йоркского поп-декаданса зажглась новая сверхмощная звезда. Вскоре Номи стал работать со знаменитым рок-музыкантом Дэвидом Боуи (David Bowie) – легендарный Зигги пригласил необычного артиста выступить вместе на телевидении в качестве бэк-вокалиста. Личная жизнь Клауса Номи всегда была окутана тайной, по слухам, их с Боуи связывала не только работа, но и более тесные отношения.
Новый образ был для музыканта не просто сценической маской – называя себя марсианином, Номи сам поверил в свое внеземное происхождение. Везде появляясь в блестящих футуристических костюмах, со странными движениями ожившего робота, сине-черными волосами, белым от грима лицом и напомаженными губами Клаус выглядел ожившей куклой с волшебным голосом. Как тут не вспомнить нашу марсианку Жанну Агузарову – видимо, летели к нам они на одной тарелочке, да и стилист на Марсе у них был один и тот же.
Реквием по мечте
К сожалению, яркие звезды быстро сгорают – так случилось и с Клаусом Номи. В 1983 году он заразился СПИДом, и в августе того же года умер в возрасте 39 лет. Последние дни жизни Номи провел в полном одиночестве.
Своеобразным реквиемом самому себе и эстетическим завещанием стала последняя работа музыканта - знаменитая ария "Cold Song" (Песня холода), спетая Номи на рок-фестивале "Classic Rock Nights"(Классик Рок Найтс) в Мюнхене. Это произведение, написанное для классического оперного баритона, в исполнении Клауса Номи с его уникальным контртенором стало одним из лучших моментов сценической жизни артиста.
